С незапамятных времен человечество пытается на научной основе познать законы существования и развития мироздания. Достигнутые успехи впечатляют: открыты фундаментальные законы физики и химии, биологии и других естественных наук. Однако человечество, судя по всему, гораздо более склонно изучать законы окружающего мира, нежели собственного развития.

Несмотря на солидную историю развития наук, изучающих закономерности эволюции цивилизации, множество школ и направлений, высокий общественный интерес и практическую значимость, единой картины развития человеческого общества, представляющей закономерности и механизмы этого процесса, мы не имеем. Все разнообразие используемых подходов и методов не позволили пока создать единую теорию эволюции цивилизации, которая была бы признана большинством ученых и могла бы служить устойчивым фундаментом для дальнейших исследований. При этом ясно ощущается ожидание оптимистов, что вот-вот такая теория появится, пессимисты же говорят о кризисе теоретической социологии.

Авторы теорий развития общества, рассматривая общественные процессы с разных точек зрения, находят разные движущие силы и критерии развития общества. Прогноз на будущее человечества в их теориях также весьма различен. То, что один автор считает благом для общества или даже движущими силами дальнейшего развития, другой может признавать величайшим злом губительным для будущего человечества.

Например, Э. Босеруп, изучив теории некоторых исследователей (Адама Смита, Мальтуса и неомальтузианцев), заметила, что согласно их теориям демографический рост является "динамической отправной точкой процесса, на котором они фокусируются". Автор подчеркивает, что несмотря на изначально общий подход, результаты и выводы у этих исследователей весьма различны. Так Адам Смит оценивал рост населения как положительную тенденцию, ведущую к разделению труда и расширению рынков, в то время как Мальтус, не учитывая технологические перемены, рассматривал демографический рост как фактор, исключительно отрицательно влияющий на окружающую среду и на человечество в целом, а неомальтузианцы видели отрицательное влияние именно технического прогресса. "Все они предполагают, что те или иные структуры уступают давлению других структур, но во всех других отношениях эти модели очень различаются между собой, причем у разных авторов выпадают из поля зрения разные структуры. Поэтому вовсе не удивительно, что ожидания авторов в отношении будущего развития были также очень различны" [2].

Такой подход, при котором авторы придают глобальное значение одним факторам и не учитывают другие (в результате чего выводы о социальных процессах у разных авторов могут быть очень различны и даже прямо противоположны), можно считать типичным для многих исследований. Роберт Парк, например, изучая миграционные процессы, придавал им особое значение. "Именно в передвижении развивается тот особый тип организации, который называется "социальным". Социальный организм состоит прежде всего из индивидов, способных к передвижению" [3]. Гиддингс же наоборот, изучая массовую "родовую" психологию, придавал большое значение "сознанию рода" и был "... против массовых миграции и переселений, которые "разжижают" нацию, делают ее смешанной, гетерогенной" [4, c.369].

Исследуя социальные конфликты, К. Маркс и критикуемые им социал-дарвинисты пришли к единой мысли, что именно конфликты и являются источником прогресса, при этом особое значение Маркс придавал революциям, а социал-дарвинисты - внутривидовой борьбе. Спенсер, сравнивая биологический организм и общество, которое он рассматривал как "сверхорганический" организм, определял социальные процессы как постепенную эволюцию, а революции называл болезнью общества [5]. Э. Дюркгейм усматривал в конфликтах не норму и не движущую силу социогенеза, а патологию. Движущей силой социальных изменений он называл "солидарность"[6].

Авторы некоторых теорий признают географическую среду ведущим фактором социальных изменений (Л.И.Мечников, В.О.Ключевский, Л.Н.Гумилев). В теориях культурно-исторических типов "…подчеркивается многолинейность развития общества и культуры, а в некоторых случаях и выдвигается идея замкнутости, локальности культур и цивилизаций"(например, Н.Я. Данилевский) [7].

Есть немало теорий, которые очень хорошо и убедительно описывают статичное состояние общества, но не могут объяснить причины социогенеза. Среди них особенно много таких, которые не основаны на естественных законах. К. Поппер создал подробную концепцию социальных различий между "закрытым" и "открытым" обществом, но причины их различия и механизмы перехода из одного состояния в другое остаются неизвестными. Более того, он сам подчеркивает свою враждебность к любой "историчности" [8]. 

Есть также теории циклического развития общества, маятниковых колебаний (О.Шпенглер, А.Тойнби, В.Парето). Они описывают изменение общественных отношений, как периодические расцветы и упадки цивилизаций, повторяющиеся в виде замкнутого цикла.

Не менее разнообразно представление исследователей об истории изменений общественных структур и их закономерностях. Многие исследователи выделяли различные типы общественных организаций (эпох, стадий развития общества и т.д.): военная, переходная и индустриальная (О. Конт) или военная и промышленная (Г.Спенсер), или механическая, соответствующая архаическим обществам, и органическая, основанная на разделении труда (Дюркгейм), или божественная, героическая и человеческая (Дж.Вико), или закрытые и открытые общества (К.Поп-пер), или первобытная, рабовладельческая, феодальная, капиталистическая, коммунистическая (К.Маркс). При этом некоторые исследователи подчеркивают закономерность и последовательность их смены в поступательном развитии (Г.Спенсер, К.Маркс, Дюркгейм) или по замкнутым циклам (Дж.Вико, П.Сорокин), а другие не усматривают в этом какой бы то ни было закономерности (К.Поппер). 

Поскольку основой социогенеза является социальное поведение человека, то знания о структуре личности и психологических закономерностях ее поведения  в той или иной обстановке могут помочь разобраться в механизмах социальных процессов. Однако о структуре личности так же нет единого мнения. Философы, социологи, различные школы психологов выделяют различное количество структурных компонентов личности (см. табл. 1, с.74 ).

Безусловно, как личность, так и общество являются весьма сложными системами, что затрудняет проведение  исследований. В то же время, имеются точные науки, такие как общая теория систем и современная теория эволюции (использующая методы общей теории систем), которые давно и весьма успешно занимаются изучением систем любой сложности, и с точки зрения которых дважды два всегда четыре, а не приблизительно три, четыре или пять. Использование методов и закономерностей этих наук могло бы унифицировать взгляды различных направлений человекознания и способствовало бы превращению теоретической социологии в точную науку. Впрочем, такие попытки предпринимались и неоднократно, однако к ожидаемому результату это не привело.

Рассмотрим кратко основы проводимых в этом направлении исследований и причины отсутствия ожидаемого результата.

Развитие  в науке представлений о системах и системных взаимодействиях способствовало возникновению социологических теорий, авторы которых рассматривали общество как систему (Г.Спенсер, К.Маркс, Э.Дюркгейм, и др.). "Однако сопоставление их исследований может привести в недоумение неискушенного читателя, слишком они разноречивы и разно-плановы. Главная причина этой разноголосицы - в неоднозначности методологических позиций авторов" [9, с.51]. 

Действительно, есть множество моделей, используемых исследователями, работающими в рамках системного подхода. Это неудивительно, т.к. системный подход это только инструмент, методология, позволяющая отвлечься от конкретной природы объекта, исследовать формальные взаимосвязи и их изменения под воздействием среды.

Появление общей теории систем, формулирующей строгие правила формирования структур и закономерности системных взаимодействий, ее универсальный характер позволил значительно расширить возможности исследований в самых различных областях знаний от биологии и экономики до инженер-ного проектирования. Использование ее в социальных иссле-дованиях  могло бы, возможно, объединить социологов под знаменем единой системной теории развития общества. Но социологам, не привыкшим к строгим построениям, сразу стало тесно в рамках точных правил и определений общей теории систем, и они занялись ее модернизацией согласно собственным широким представлениям о научном методе. И снова началась привычная разноголосица.

Поскольку системный подход в данной книге является ключевым методом, проведем очень краткий обзор принципов, на которых строили свои системные модели такие видные социологи, как Т.Парсонс и Н.Луман, в результате чего станет понятным, зачем потребовалась новая модель (новый подход к системному подходу в социологии).

Основные принципы общей теории систем были сформулированы Л. Берталанфи [10]. Его теория была сориентирована главным образом для исследования биологических объектов [11]. Дальнейшие исследования, проводимые многими учеными, расширили сферу применения теории систем, которая стала использоваться для изучения различных объектов, имеющих признаки системы. Совершенствовался также сам метод, его терминология, классификация и т.д. 

Т.Парсонс предложил свою схему социальной структуры в рамках системного подхода [12], но в его "системе действий" так и остается непонятным, кто же действует, т.е. уделяется очень мало внимания механизмам, которые вызывают то или иное действие, поэтому в рамках такой модели очень трудно обнаружить причины для каких бы то ни было социальных изменений. Он усовершенствовал определение системы Берталанфи, который определял систему как комплекс взаимодействующих элементов, и дал другое определение. "С точки зрения концепции действия, система для Парсонса есть любой устойчивый комплекс повторяющихся и взаимосвязанных действий" [13, с.238].

Таким образом, структура системы (по Парсонсу) утратила элементы, что привело к возможности весьма широкого и свободного толкования как системного метода, так и вообще научного метода познания. 

"Его теория действия задумывалась как некая универсальная система координат, "система отнесения" (frame of reference), т.е. как предельно общая система  категорий, в которых одновременно "приобретает смысл" эмпирическая научная работа во всех родственных дисциплинах: социальной антропологии, социологии, экономике и др." [14   с.152].

С точки зрения общей теории действия Т. Парсонса, "...тела и личности людей выступают внешним окружением социальной системы и не могут, следовательно, включаться в понятие общества" [15]. Такое отделение тел и личностей от понятия общества, вероятно, является следствием влияния социологии Дюркгейма, которая основана "...на признании того, что общество обладает собственной, какой-то независимой от людей реальностью, и что это не просто идеальное бытие, но система активных сил, "вторая природа". Отсюда Дюркгейм делал вывод, что объяснение социальной жизни надо искать в свойствах самого общества" [13, с.232].

Совершенно очевидно, что исследовать "ВТОРУЮ ПРИРОДУ", и КАКУЮ-ТО НЕЗАВИСИМУЮ РЕАЛЬНОСТЬ, а также понятие ОБЩЕСТВА, в котором ОТСУТСТВУЮТ ТЕЛА и ЛИЧНОСТИ, можно, только используя некий символизм и абстрактные рассуждения, - естественные науки в этом случае отдыхают. Действительно, человеку, имеющему естественнонаучное образование, очень трудно представить, чем занимаются люди, изучающие "вторую природу", - то ли исследуют особенности аномальной зоны в районе Бермудского треугольника, то ли барабашек ловят.

Неудивительно, что в рамках такого подхода Парсонсу потребовалась собственная концепция теории, которая также многократно подвергалась критике, т.к. его работа никак не соответствовала тому, что принято называть научной теорией.

"Парсонс считал слишком ограниченным и эмпирическим толкование теории (как множества суждений о конкретной области социологического исследования, которые уже проверены или допускают эмпирическую проверку) и чрезмерно строгое употребление термина "теория" исключительно для обозначения логической дедуктивной системы с явными, формально установленными аксиоматическими посылками с последующим выведения из них логических следствий и проверкой последних известными фактами" [14, с.152]. Парсонс предпочитал поиск "...какого-то содержательного знания о причинных, функциональных, логико-символических и пр. отношениях между социальными явлениями" [14, с.152].

Аналогичный подход, при котором функции оторваны от структуры и свойств объектов, характерен для всего фукционалистского направления. Николас Луман, также использовавший системный подход, пошел еще дальше Парсонса. Согласно его теории системы сформированы уже не действиями, а коммуникацией и, в результате такого подхода человек даже утратил право на единство. "Человек может считаться... единством, но только для самого себя или для наблюдателя, однако он не представляет собой систему как таковую" [16, с.19]. Обществу не повезло еще больше: "Люди не являются частью общества (системы), они лишь часть его окружающей среды, отсюда общество перестает быть каким бы то ни было организованным действием, взаимодействием и т.д." [17, с.493]. По мнению исследователя творчества Лумана болгарского ученого Цацова: "Абсолютизация функции по отношению к структуре... является радикализацией функционализма" [16, с.9].

Очевидно, что при таком подходе Луману потребовалась уже не только новое определение научной теории, но и новый язык, дающий весьма интересные лингвистические впечатления и создающий образ бесконечно сложной "не для среднего ума" теории. При этом нелишне вспомнить известный афоризм: "Кто ясно мыслит - тот ясно излагает".

В отличие от представлений Лумана, теория Парсонса сохраняет больше связей с классической теорией систем. Его общая система действия состоит из личностной системы, поведенческой системы, культурной системы и социальной системы (рис. 1.).

 Рис. 1. Общая система действия по Парсонсу [18].

Но в ней невозможно заметить ни связей порождения, ни какой бы то ни было иерархии. И вообще, если убрать слово "система", единственное, что можно заметить на этой схеме, это взаимосвязь  личности, поведения, культуры и общества. Рискну предположить, что если раньше существовали сомнения в такой взаимосвязи, то после представления общей системы действия Парсонса они полностью рассеялись.

Согласно теории Парсонса существуют системы, которые не вошли в систему действия. "Есть две системы реальности, которые по отношению к системе действия являются ее средой, а не составляющими в принятом нами аналитическом контексте" [18, с.17]. По Парсонсу этими системами являются "физическая среда - явления, описываемые в терминах физики и химии", а также "мир живых организмов (не интегрированных в систему действия)" и "высшая реальность"[18, с.17]. Поскольку "высшая реальность", так же, как и "вторая природа", не изучается естественными науками, нет смысла на ней останавливаться, но "физическая среда" и "мир живых организмов" должны занимать определенное место по отношению к социальной системе. С местом, которое им определил Парсонс, трудно не согласиться - они являются элементами среды, но составляют только ее часть.

Несмотря на всеобъемлющий подход его "общая теория действия" не объясняет ни причины общественных конфликтов, ни социальной динамики. Для описания исторических процессов "...Т. Парсонс исходит из аналогии с биологическим организмом, сосредотачиваясь на его способности к делению и размножению. (Аналогия общества с отдельным организмом успешно использовалась и другими исследователями, напри-мер, Спенсером). Парсонс принимает простые общества за "единичную клетку", которая вначале делится на четыре подсистемы и т.д. ... Процесс включает три стадии: новые подсистемы, в свою очередь, дифференцируются, изменение состояний достигается через процесс адаптации и реинтеграции, и наконец, происходит становление более высоких систем, порождающих новые подсистемы с более высоким информационным потенциалом" [15, с.368-369]. Приведем слова Парсонса о том, как он сам видит процесс дифференциации: "Дифференциация представляет собой деление единицы или структуры в какой-либо социальной системе на две или более единицы или структуры, различающиеся по своим характеристикам и функциональной значимости для системы" [18, с.44]. Но Парсонс при этом никак не объясняет причин этого "деления".

Причина деления (и вообще размножения) организмов заключена в генетической информации, которая располагает программой, обеспечивающей стремление всех организмов к воспроизводству. Но если "деление" общества имеет ту же природу, то непонятно какие силы останавливают этот процесс. В рамках этих рассуждений невозможно объяснить неравномерность социогенеза, невозможно ответить на вопрос, почему некоторые общества "делятся" очень быстрыми темпами, а другие переживают периоды длительной стабилизации или даже регресса. И тем более трудно объяснить, почему в некоторых примитивных обществах не наблюдается тенденции к усложнению своих структур. Парсонса они, вероятно не читали и не испытывают никакой потребности в "делении".

Т.Парсонс в своей книге "Система современных обществ" рассматривает исторические процессы, которые привели к современному обществу: "досовременные основы современного общества", "раннее христианство", "институциональное  наследие  Рима",  "средневековое общество", "дифференциацию европейской системы" и т.д., религию, политику, революции (промышленную и демократическую) и т.д. и т.п. Логично было бы предположить, что причины социальных изменений Парсонс объяснит при помощи своей системы действия, но он использует только историческое знание и иногда некоторые собственные термины, такие как "социетальное общество".

Например, так он описывает демократическую революцию: "Демократическая революция была частью процесса дифференциации политической подсистемы и социетального общества.  Как и любой процесс дифференциации, она  породила  интеграционные проблемы и там,  где увенчалась успехом, новые механизмы интеграции. В европейских обществах центральным пунктом этих проблем было наличие в социетальном обществе известной степени народной поддержки государству и правительству" [18, с.108]. И далее о противоречиях монархий, о высоком уровне национального самосознания, о лозунгах революции, равенстве, аристократии в Англии и т.д. и т.п., но нигде нет объяснения причин дифференциации или способов решения проблем интеграции или вообще каких-либо процессов с точки зрения системы действия. Более того, во всей развернутой им исторической ретроспективе, словосочетание "система действия" не упоминается ни разу (!), так же как и "социальное действие". Из чего трудно не сделать заключения, что "система действия" Парсонса неспособна объяснить динамику общественных процессов.

Однако не только общая теория систем изменилась до неузнаваемости в работах некоторых социологов, та же участь постигла и теорию эволюции. Действительно, современная биология располагает универсальной теорией эволюции, которая способна объяснить эволюцию всей органической жизни на Земле. А поскольку человек как вид является продуктом органической эволюции, то возможно ключевые механизмы социальной эволюции находятся в его биологической природе и подчиняются общим эволюционным законам. 

Нельзя сказать, что бы этот подход был особенно оригинален. После открытия Чарльзом Дарвином общих принципов и закономерностей эволюции живых организмов биосферы Земли, эволюционное направление стало бурно развиваться. Последующее подтверждение генетикой эволюционных законов позволило создать синтетическую теорию эволюции, объединяющую теорию Дарвина и законы генетики. А так как человек является биологическим видом и, следовательно, частью биосферы Земли, то казалось, что стоит применить открытые биологические законы к человеку, как все проблемы социальной эволюции нашего вида будут решены. И ученые с большим энтузиазмом взялись за работу. Но удивительное дело, блестяще раскрывая механизмы эволюции всей органической жизни на Земле на протяжении всей истории ее существования, эта теория оказалась совершенно беспомощна в описании развития одного только вида Homo sapiens на очень небольшом, всего несколько десятков, или сотен лет, отрезке времени. Но может быть дело не в теории, а в технике ее применения?

Книга Дарвина называется: "О происхождении видов путем естественного отбора, или в борьбе за жизнь выживают достойнейшие", и если дальше не читать, то "борьбу за жизнь " можно интерпретировать, как бесконечную вражду между организмами, а "выживание достойнейшего" - как выживание физически наиболее сильной особи. Действительно, текст книги вызывает интерес не у каждого читателя, т.к. Дарвин приводит огромное количество фактического материала, собранного им на протяжении двадцати лет,  и, судя по всему, галапогосские черепахи, вьюрки, дятлы, и пр. заинтересовали только биологов. Однако именно в этих примерах раскрывается истинная картина эволюционного процесса, именно они дают представление о том, что "борьба за жизнь" - это адаптация ко всему комплексу условий существования, а выживание  достойнейшего - это выживание наиболее приспособленной особи, которая отнюдь не всегда физически наиболее сильная или агрессивная (см. Приложение).

Ученые, работавшие в рамках социал-дарвинистской школы, пытались напрямую использовать теорию Дарвина для объяснения социальных процессов, но трудно отделаться от мысли, что в изучении его знаменитой книги они не продвинулись дальше названия. "Наиболее общий признак социального дарвинизма - рассмотрение социальной жизни как арены непрерывной и повсеместной борьбы, конфликтов, столкновений между индивидами, группами, обществами, а также между социальными движениями, институтами, обычаями, нравами, социальными и культурными типами и т.п."[19].

Одним из первых представителей этой школы можно считать Томаса Гоббса, который писал свои работы задолго до выхода в свет книги Дарвина. Его "война всех против всех" [20], а так же работы Мальтуса, образно говоря, открыли двери для работ Дарвина, благодаря которым ему (Дарвину) удалось увидеть и понять всю сложность и противоречивость эволюции органической жизни на Земле. Однако социал-дарвинисты поняли такую "войну", как и дарвиновскую "борьбу за существование", слишком узко и буквально, что не позволило им выйти за рамки чисто бытового смысла этих понятий и создать общую теорию развития социальных отношений. Уолтер Беджгот писал: "Можно возражать против принципа "естественного отбора" в других областях, но он несомненно господствует в ранней истории человечества: сильнейшие убивали слабейших, как только могли"[21]. Непонятно, как при такой кровожадности нашему виду удалось выжить? Следуя логике Беджгота, еще на стадии ранней истории человечества должен был остаться в живых только один самый сильный представитель нашего вида.

"...Стремление каждой социальной группы подчинять себе каждую другую социальную группу, встречающуюся на ее пути, стремление к порабощению, к господству" назвал главным социальным законом другой приверженец социал-дарвинизма Людвиг Гумплович [22].

Причины столь мрачных взглядов на внутривидовые взаимоотношения человечества в том, что исследователи использовали в своих работах только один аспект теории эволюции - внутривидовую борьбу, причем только крайнюю ее форму, в результате чего им удалось нарисовать такое звериное лицо человечества, какого нет ни у одного зверя на нашей планете. Смотреть на этот неприглядный портрет и тем более узнавать в нем себя отказывались все здравомыслящие люди.

В дальнейшем любой исследователь, предпринявший попытку использовать теорию эволюции для объяснения механизмов социальной эволюции, рисковал быть немедленно обвиненным в редукционизме, социал-дарвинизме, биологизаторстве, что весьма затрудняло проведение исследований в этом направлении.

Таким образом, стараниями социал-дарвинистов и прочих редукционистов  теория эволюции в отношении современного развития человечества была полностью дискредитирована. Многочисленные критики этих направлений акцентировали свое внимание не на ошибках в использовании теории эволюции (они, вероятно, их не видели), а на приписывании человеку неких качественных отличий от всего прочего животного мира нашей планеты, исключавших возможность наличия единых механизмов развития, а следовательно, и применение теории эволюции к человеческому обществу. Вследствие чего ученые стали искать причины социогенеза в каких-то особых, свойственных, на их взгляд, только человеку факторах, что привело к еще большему разнообразию представлений о механизмах и направленности  социальных процессов, т.к. разные исследователи выделяли различные факторы, полагая, что именно они и являются определяющими в социальном развитии.

Но как бы не относились исследователи к использованию теории эволюции в социологии, все они признают неравномерность процесса социальных изменений, хотя и видят его по-разному. 

Действительно, эволюция как человеческого общества, так и всех живых организмов происходит крайне неравномерно. Некоторые виды развиваются прогрессивно быстрыми темпами, другие же остаются неизменными на протяжении весьма длительного времени. Так, крокодилы мало изменились со времен динозавров, а  многие млекопитающие за тот же отрезок времени изменились очень сильно и дали такой удивительный феномен как вид Homo sapiens.

Отдельные виды в процессе эволюции регрессировали, т.е. упростили свое строение в связи с переходом к сидячему или паразитическому образу жизни. Кроме того, многие виды, населявшие Землю, переживали взлеты и падения: от массового распространения, как например, знаменитые динозавры или трилобиты, до полного вымирания за очень короткий промежуток времени, как все те же динозавры, саблезубые кошки или мамонты. Есть также немало видов, переживающих периодические вспышки и сокращения численности, как например, некоторые промысловые рыбы, леминги и т.д.

Все перечисленные процессы в полной мере относятся и к эволюции человеческого общества: все те же падения и взлеты, крушение одних цивилизаций и возникновение других, существование на протяжении длительного времени человеческих обществ, в которых время как бы остановилось, и никаких признаков какого-либо прогресса не наблюдается. Или регресс весьма развитых в свое время обществ до примитивного состояния. Из чего следует вывод, что неравномерность развития человеческого общества отражает общие эволюционные процессы биосферы Земли, частью которой и является человек.

Основой эволюционного учения является представление о том, что движущими силами эволюции является борьба за существование. Но борьба за существование не ограничивается внутривидовой и межвидовой борьбой или адаптацией к географической среде. Борьба за существование это выживание за счет приспособления организмов ко всему комплексу условий существования. Однако на протяжении некоторых отрезков времени какие-то факторы могут преобладать и запускать соответствующие им эволюционные механизмы, что и ведет к неравномерности и разнообразию форм развития.

Процессы, описываемые исследователями, действительно происходят в человеческом обществе: есть и внутривидовая борьба, основанная на конфликтах, и солидарность, и взаимопомощь, и конкуренция, но это всего лишь разные грани внутривидовых взаимоотношений, которые так же, как и адаптация к условиям дикой природы, миграционные процессы, трудовая деятельность, культурные традиции являются частными случаем борьбы за существование.

Поскольку в приведенных выше исследованиях ученые опирались только на частные случаи эволюционных механизмов, то они и получили в своих работах частные случаи эволюционных процессов общественных отношений, которые им представлялись или как эволюционное поступательное движение, или как замкнутые циклы, маятниковые колебания, стационарные состояния, скачкообразное развитие. Те же исследователи, которые не основывались на эволюционной теории, независимо от нее также описывали наблюдаемые ими частные случаи социогенеза.

Следует также отметить, что как в дикой природе, так и в человеческом обществе понятие "прогресс" весьма условно, так как эволюционный процесс подразумевает как прогресс, так и регресс. Для успешного существования вида наличие или отсутствие изменений, прогресс или регресс не имеют никакого значения, главное - адаптация.

В процессе изучения истории цивилизации мы имеем дело не с органической эволюцией, а с особенностями и изменением поведения в зависимости от особенностей и изменения окружающей среды, с приспособлением к окружающей обстановке, в основном, на основе уже имеющихся генетических возможностей. Адаптация - часть эволюционного процесса. C приспособления к новым условиям обычно и начинается процесс эволюции, так как если животное к новым условиям не приспособилось, то о последующих генетических изменениях говорить просто бессмысленно.

Но не следует думать, что обычный естественный отбор уже не имеет места в человеческом обществе, несомненно, он продолжается, как на индивидуальном уровне, так и на популяционном (между различными обществами). Неважно какие причины вычеркнули человека, не достигшего преклонного возраста, из жизни - наследственные заболевания, добровольное решение или нарушение правил дорожного движения, почти в любом случае человек оказался менее приспособленным, чем те кто пошел его хоронить.

Массовая гибель людей также является неотъемлемой частью жизни нашего вида. Подобно маленькому ребенку, неаккуратно стирающему неудавшийся рисунок, природа стирает с лица Земли большую или меньшую часть населения того общества, которое не соответствует сложившейся экологической обстановке - требованиям современного мира (напомню, что экология - это наука, изучающая взаимодействия животных, растений, микроорганизмов между собой и с окружающей средой). При этом неважно, что именно послужило причиной массовой гибели - агрессия соседнего государства или агрессия самого государства против соседа, этнические или религиозные конфликты внутри общества, внутренняя кровавая диктатура или массовые эпидемии. Будь то неуспех дипломатии или отсутствие надежных союзников, слабая армия, религиозный фанатизм, или несоблюдение правил гигиены - все это нарушение адаптивных механизмов общества, в том случае, конечно, если оно привело к резкому сокращению численности населения. Если же эти потери компенсируются высокой рождаемостью то, как это ни цинично звучит в отношении человека, общество поставляет материал для естественного отбора, что дает надежду на появление людей, способных предложить и осуществить адаптивно более удачную формулу общественного бытия.

Элементарным кирпичиком эволюции можно считать способность (или неспособность) одного единственного организма приспособиться к изменениям экологической обстановки (выжить и дать плодовитое потомство). В таком случае элементарным кирпичиком социогенеза можно считать способность (или неспособность) одного человека приспособить свое поведение к изменениям экологической обстановки, причем не только к тем, которые происходят в дикой природе, но и к имеющим антропогенное происхождение. Т.е. человек, как и все прочие организмы биосферы, вынужден приспосабливаться не только к капризам дикой природы, но и в не меньшей (или даже в большей) степени к изменениям, вносимым им же самим.

 "…среда есть совокупность всех объектов, изменение свойств которых влияет на систему, а также тех объектов, чьи свойства меняются в результате поведения системы" [23, с.22] 

Если мы будем рассматривать человечество как биологический вид, а социальные процессы как часть универсальной эволюции, то все можно свести к простому определению, что индивидуальные поведенческие реакции на экологическую обстановку и есть движущая сила социальных процессов.

Но при помощи биологических закономерностей возможно определить только примитивные поведенческие реакции, обусловленные биологической природой человека. Однако для исследования эволюции общественных процессов этого недос-таточно. Необходимо учитывать социальные и психологические особенности человека. Поэтому именно исследование биологических, психологических и социальных особенностей формирования поведенческих реакций на уровне индивида и послужило началом моей работы.

Гипотезу о том, что личность человека имеет сложную структуру, выдвигали многие исследователи, выделяя при этом различные структурные компоненты и называя их по-разному. Еще Аристотель разделял душу на неразумную (питающую, ощущающую) и разумную [24, с.219]. Сильный импульс развитию исследования структуры личности придали Зигмунд Фрейд и его ученик Карл Юнг. Но в наиболее законченном и образном виде теория личности представлена в работах американского психолога Эрика Берна, которая и послужила психологической составляющей данной работы.

В дальнейшем, на основе полученных данных, стало возможным перейти к рассмотрению структур социальных систем и механизмов эволюции человеческой цивилизации.

Обычно исследователи рассматривают общество как психологически однородную массу. Но очевидно, что в процессе стратификации общества люди занимают определенное место в общественной системе далеко не всегда случайно, а, как правило, в силу своих поведенческих особенностей, обусловленных, в свою очередь, биологическими и психологическими особенностями личности.

Ф.Г. Гиддингс разделял общество на четыре различные поведенческие группы: во-первых, "социальный класс", состоящий из людей активно защищающих и улучшающих существующий общественный строй, во-вторых, "не социальный класс", состоящий из тех, кто тяготеет к узкому индивидуализму и равнодушен к общественным делам, в-третьих, "псевдосоциальный класс", состоящий из бедняков, стремящихся жить за счет общества, и наконец, "антисоциальный класс", состоящий из инстинктивных и привычных преступников"[25]. Разделение общества на различные поведенческие группы явилось основой для оригинальной теории общественного развития Л.Н. Гумилева [26]. Несмотря на то, что Гиддингс брал за основу такого разделения "родовое чувство", а Гумилев "различную энергетику", тем не менее, оба они получили поведенческие группы, которые не во всем совпадают, но демонстрируют разное поведение по отношению к обществу, что оказывает большое влияние на жизнь общества и его изменения. Однако и в том, и другом случае биологические механизмы и эволюционный смысл такого разделения остаются неизвестными (если не считать таковыми весьма затруднительное для изучения в рамках естественных наук "родовое чувство" или еще более фантастические представления о мутациях под действием невесть откуда взявшихся космических лучей Гумилева).

Макс Вебер выделял четыре "идеальных" типа социального действия: аффективное - под действием эмоций, традиционное - привычное действие, ценностно-рациональное - действие, к которому побуждает чувство долга, целерациональное - "насквозь" рациональное действие, направленное на достижение собственных целей. Причем в различных культурно-исторических условиях люди тяготеют к определенному  типу поведения. Особенно важно, на мой взгляд, понимание Вебером наличия различного социального поведения, связанного с разными социальными условиями существования общества в традиционных (добуржуазных) общественных образованиях и современных (буржуазных) с рыночной экономикой, чему по Веберу соответствуют ценностно-рациональный и целерациональный типы [27].

Логично предположить, что именно разные типы социального поведения обеспечивают то или иное устройство общества, как было отмечено М.Вебером. В работах других исследователей можно также заметить поиски психологических или поведенческих причин различных общественных устройств, например, по Питириму Сорокину циклическая смена типов культур соответствует трем формам истины: чувственной, духовной и рациональной [28], а Дюркгейм видит причины в разных типах солидарности [6].

Как мы видим из приведенного выше краткого обзора,  причины того, что социогуманитарные науки до сих пор не имеют фундаментальной естественной теории общественного развития кроются в слишком широком представлении некоторых исследователей этого направления о научном методе, в антропоцентрическом мышлении, в недостаточно глубоком понимании или заведомом "улучшении" естественнонаучных законов, а так же фрагментарности проводимых исследований, в недостаточно полном представлении о единстве всего живого на Земле, о системности и взаимосвязи всех процессов развития.

По мнению профессора А.О. Бороноева: "Свобода творчества показала нашу неспособность к фундаментальным размышлениям, творческому созиданию, а если конкретно - то некомпетентность и традиционность. Это, пожалуй, касается всех социогуманитарных наук" [29, c.127]. В подходе к исследованию социальных аспектов личности "…процветает предметное разделение проблем человека, отсутствие диалога между представителями различных наук. Например, логика комплексного подхода, предложенная Б. Ананьевым и другими учеными, так и не реализуется на деле" [29, c.127]. Такие особенности подходов в социологии являются препятствием в создании естественнонаучной теории социогенеза.

Поскольку использование в социальных исследованиях естественнонаучных законов без должного их понимания не дало ожидаемых результатов,  а "усовершенствованная" Парсонсом и другими социологами теория систем оказалась не слишком плодотворной, как и "улучшенное" понятие научной теории, я в своей книге придерживалась классических представлений о том, что есть научная теория, и о том, как следует проводить научные исследования. Я работала с твердым убеждением, что использование естественных наук не оставляет других вариантов кроме единственного: исследование следует проводить не как попало, а так, как это принято в естественных науках, по тем же правилам и с той же точностью. В противном случае полученные результаты будут обладать сомнительной верифицируемостью и в отдельных случаях могут привести к созданию грандиозных утопий, как это уже случалось в нашей науке и истории (см. Приложение).

Комплексный подход к изучению социогенеза позволил, используя знания и методы разных наук, более глубоко исследовать эволюционные механизмы этого процесса и дать ответы на многие вопросы, которые не могли быть получены в рамках одной науки.

При помощи биологических методов (в строгом соответствии с правилами теории эволюции и общей теории систем) исследовались внешние факторы и биологические механизмы, которые формируют личностную систему, запускают процессы дифференциации общества и приводят к образованию различных поведенческих групп, формирующих структуры социальной системы. Эти группы получили психологические характеристики в соответствии с теорией о структуре личности и историческими фактами, в результате чего приобрели свои названия и стали вполне узнаваемыми историческими образами.

Это позволило в рамках полученной модели определить механизмы социогенеза и проследить процесс развития общественных отношений от древнего человека до наших дней как единую логически целостную и вполне узнаваемую историческую картину человеческого бытия.